Наклоняясь над пытающимся освободиться виконтом, он встретился взглядом с Мерседес и подмигнул ей. А потом ударил Северна по голове рукояткой пистолета. Эпилог Мерседес локтем открыла дверь в библиотеку. Поднос с чаем и пирожными задрожал в ее руках, и она чуть не уронила его, входя в комнату. Колин отложил книгу и, вскочив на ноги, подоспел ей на помощь. Он забрал у нее поднос и отнес его на стол, пока Мерседес закрывала дверь на ключ. - Ты знаешь, - доверительно сказал он ей, наливая чай, - у нас в Уэйборн-Парке достаточно прислуги, чтобы принести сюда по отдельности все, что стоит на этом подносе. Так что тебе совсем не обязательно было делать это. - Да я только помогла миссис Хеннпин, перехватив у нее поднос в коридоре. - Принимая от Колина чашку чаю, Мерседес дотронулась до его руки. Он был без пиджака, и крахмальный рукав его рубашки приятно холодил ее пальцы.

Ей нравилось вот так иногда дотрагиваться до него. Это было приятно и вселяло уверенность. - Разве мне это в тягость? Колин посмотрел на ее нежные руки. Ему вдруг представились эти руки, лежащие на подушке у его головы. Он посмотрел на часы. Может, ему удастся уговорить ее лечь сегодня пораньше. - Близнецы уже в постели? - спросил он как бы случайно. - Да, я как раз от них, - сказала она, пригубляя чай. - А Хлоя? - Рукодельничает. - Она улыбнулась, заглядывая ему в глаза, и предвосхитила следующий вопрос: - Сильвия пишет длинное письмо мистеру Джонсу, а Понтий укладывает вещи в ожидании скорейшего отъезда из Уэйборн-Парка. Миссис Хеннпин...

Колин приложил ей палец к губам. - Мы одни. - Мы никогда не бываем одни.

- Встав на цыпочки, она поцеловала его. Ее губы были теплыми от чая. - Просто сейчас мы можем посвятить это время друг другу... - Ее голос осекся. - Без всяких помех. Эта хитроумная мысль пришла им на ум одновременно. За последние три недели время, проведенное наедине, было для них редким удовольствием. Во-первых, неизбежно было нашествие представителей власти. Мистер Паттерсон был частым гостем Уэйборн-Парка, пытаясь разобраться в причинах смерти графа. Он пришел к выводу, что Уоллас Лейден причастен к появлению трупа в сгоревшем домике, но не торопился признать его причастным к убийству, случившемуся двадцать лет назад.

Не было никаких доказательств, и он считал, что невозможно принять за таковое неожиданно пробудившуюся память Мерседес. Не склонен он был верить и показаниям Северна о пьяных откровениях графа. Мерседес и Колина нисколько не волновало то, что мистер Паттерсон не разобрался до конца в этом деле. Им было достаточно, что они сами знали правду. Мерседес не имела желания выносить на люди давнишнюю историю убийства своих родителей. Она была удовлетворена, когда шериф решил не возбуждать судебного дела. С Маркусом Северном было совсем другое.

Сидя в той самой камере, где сидела Мерседес, он упорно продолжал утверждать, что убийство графа - дело рук Колина. И хотя Мерседес и Колин полностью отрицали его обвинение, это поначалу вызвало у Паттерсона подозрение, что Северн несправедливо обвинен. Допросы следовали один за другим. Рискуя собственным добрым именем, Сильвия дала показания, что видела своего отца и Северна в лондонском порту. Близнецы признались, что они подслушивали разговоры графа с Северном и знали, что охотничий домик был их любимым укрытием и местом отдыха. Хлоя сказала, что была свидетельницей, как Северн приехал в Уэйборн-Парк с известием, что его отец при смерти. Северн упорно заявлял, что все это ложь, но Паттерсон в конце концов вынужден был поверить большинству. Среди всех этих показаний не было только голоса Понтия Пайна. Северн не упоминал о его присутствии на поляне, поскольку знал, что этот человек не подтвердит его версии. Мерседес и Колин молчали, потому что знали, что шериф его тут же арестует. Когда Обри привез мистера Паттерсона к охотничьему домику, Понтия Пайна там уже не было. По настоянию Мерседес он скрывался в лесу, пока Колин не привез его тайком в Уэйборн-Парк. С тех пор он тайно жил в одной из комнат северного крыла.

Близнецы были просто в восторге, когда им приходилось отвлекать внимание мистера Паттерсона, когда тот появлялся в северном крыле. Рассчитывали, что Понтий отплывет вместе с Обри на "Таинственном", но он отказывался. Расследование было еще далеко от завершения, и он хотел присутствовать на тот случай, если дело будет полностью раскрыто. Присутствие Понтия в доме было незаметным. Большую часть времени он пребывал в своей комнате один, пока кто-нибудь не решал навестить его. Он был неизменно весел, но это казалось Мерседес преднамеренной игрой, и иногда, когда он думал, что на него никто не смотрит, она ловила его взгляд, направленный на Колина и на мальчиков. В этом взгляде была такая тоска, что у нее начинало болеть сердце. Миссис Хеннпин считала пребывание Понтия в Уэйборн-Парке весьма утомительным для себя. Предполагая, что он будет прибирать к рукам все, что не прибито гвоздями к полу, она пристально за ним следила.

По приказу домоправительницы служанки ежедневно занимались описью белья, а миссис Хеннпин самолично пересчитывала столовое серебро. Мерседес была смущена этим и чувствовала себя виноватой, но ничего не могла поделать с этими бесконечными проверками. И хотя их гость на людях вел себя как ни в чем не бывало, будто и не догадывался о подозрительности экономки, он изводил бедную миссис Хеннпин, потихоньку переставляя с места на место статуэтки из жадеита и наводя беспорядок в ящиках с серебром. Начало школьных занятий Бриттона и Брендана отодвинулось из-за событий в Уэйборн-Парке. От такой неопределенности они просто не знали, куда себя деть, и были готовы на любые выходки. Умение ждать никогда не было сильной стороной их натуры, и если один из них только лишь подумывал что-нибудь сделать, то другой уже приводил это в исполнение. И только долготерпение Колина мешало Мерседес закрыть их в северной башне и подождать до тех пор, пока им не исполнится двадцать. Если близнецы старались ускользнуть от ее внимания, то Сильвия и Хлоя сами явились к ней. Они пришли заявить о своем намерении устроить двойную свадьбу, после чего Мерседес почувствовала потребность удалиться в свою комнату и немного прийти в себя. Помолвка Сильвии с Обри Джонсом в разгар этих бурных событий - еще куда ни шло, но назначать свадьбу сестер в таких непредсказуемых условиях - это совсем другое. Посреди всех забот и неурядиц Колин оставался для Мерседес в центре всех событий. Мерседес не нужен был повод, чтобы разыскать его. Что бы он ни делал, он всегда находил для нее время. Она ценила его молчание и пришла к выводу, что это заставляет ее быть более внимательной и заботливой. В первые дни ее мучили кошмары.