- снова спросил он. Унижение. Именно это слово пришло Мерседес на ум. Но она спрашивала себя, почему же она его не испытывает. За все ее двадцать четыре года никто ни разу, ни мужчина, ни женщина, не прикасался к ней столь откровенно. И все же она не испытывала сейчас никакого смущения. Напротив, она ощущала какое-то необыкновенное облегчение. И только когда он выпустил ее ступни, Мерседес поняла, что он ждет от нее ответа на свой вопрос. Она поджала ноги, закрыла их платьем и только после этого смогла выговорить: - Мой дядя не знает, что я здесь. Колин засомневался, можно ли ей верить. Граф Уэйборн - отвратительный тип. - Это правда? - скептически спросил он. - Тогда, признаюсь, я удивлен, что же побудило вас прийти в гостиницу и разыскать меня. Мерседес смотрела, как он легко поднялся и подошел к камину. У этого человека все безошибочно работает в его пользу: касается ли это его улыбки или прямой линии носа. Он не просто стоит - он принимает позу. Глаза его - загадка для собеседника, а взгляд гипнотизирует.

У него хорошо очерченный, чисто выбритый подбородок, а голову держит так, что сразу ясно - он не просто слушает, он начеку и постоянно готов к действию. - Я знаю, что вы собираетесь завтра утром встретиться с моим дядей. Не глядя на карманные часы, Колин сразу понял, что она плохо себе представляет, сколько сейчас времени. - Уже далеко за полночь, - сказал он. - Вы, наверное, имели в виду - сегодня утром. Мерседес сложила руки на коленях. Она делала невероятные усилия, чтобы пальцы не дрожали. - Да, вы, конечно, правы.

Сегодня утром. В Уэйборн-Парке у пруда. Я думаю, это вы выбрали пистолеты. - Я думаю, были соблюдены все... - он замолчал, подыскивая слова, - ...правила хорошего тона. Это ведь ваш дядя вызвал меня на дуэль. - Он был... навеселе. - Простите, - сказал Колин, но тон его выражал не сожаление, а сарказм, - но я что-то не видел вас в Лондоне в клубе во вторник на прошлой неделе. - Вы прекрасно знаете, что меня там не было. Женщин туда не пускают. - Ну да. Именно это я и хотел сказать.

Я бы удивился, если бы вы там были. Он опустил палец в котел. Вода чуть нагрелась. - А почему вы решили, что он был пьян?

- Он сказал мне. - А вы ему поверили, - ровным голосом сказал Колин. - Интересно - почему? А как ей было не верить? Он пил постоянно. Уоллас Лейден, шестой граф Уэйборн, часто напивался вдрызг, не выходя из своей спальни. И ей казалось невероятным, что он может провести вечер в клубе без графина коньяка. - У меня есть на то свои причины, - коротко ответила она. - О-о, я не сомневаюсь, что он бывает пьян как свинья большую часть недели и большее время суток, но в прошлый вторник он был трезв. Вам нужны доказательства?

- Нет. Мерседес покачала головой. Она верила ему. Было очень естественно, что она поверила словам незнакомца - пусть и американца, - сказанным в адрес ее дядюшки. Но она хорошо знала графа Уэйборна - знала, не хуже его собственных детей, а может, и лучше. И считала ложь одним из его самых мелких грехов. - Он, конечно, мог быть трезвым, - сказала она. - Но он не мог здраво мыслить. - Вполне допускаю такой случай. Но при этом немало людей, среди которых были, кажется, и его друзья, пытались отговорить его от того, что он задумал. Но он настоял на своем.

- Но он ведь все потерял, - умоляюще сказала она. - Он потерял только материальные ценности, - сказал Колин. - Пока он не вызвал меня на дуэль, его жизни ничто не угрожало. Мерседес побледнела. Напряжение последней недели читалось в ее чистых серых глазах. Ярко-синее кобальтовое кольцо вокруг радужной оболочки потемнело, и она снова начала терзать зубами нижнюю губу.

Помолчав, она сказала: - Тогда все правильно. Вы собираетесь убить его. Она внимательно смотрела на него, выжидая и пытаясь понять, станет ли он это отрицать, и если да, то можно ли ему на этот раз верить. Ей не пришлось раздумывать. Он не стал ее разубеждать. - Если он сам меня не убьет. Она на мгновение закрыла глаза, пытаясь представить себе свою жизнь за пределами поместья Уэйборн. Куда она пойдет? И что будет делать? Хлоя по крайней мере уже просватана, а Сильвия сможет удачно выйти замуж и без приданого. Но близнецы останутся на Мерседес, на ней, и у них не будет никакого наследства. Как же она сможет обеспечить им пропитание и крышу над головой? Мерседес почувствовала, как у нее от этих лихорадочных мыслей заныло все тело. Не в ее правилах было идти на риск. Она была неизменно практичной, чувствовала себя ответственной за всю семью Лейден, как и положено наследнице таких добродетелей, как честь и честность, преданность и чувство долга. И что это ей дало?