Грант медленно кивнул: - Тогда понятно, почему она так обращалась с подносом. Мне показалось, что она могла опрокинуть его на вас. - Думаю, вдобавок она еще очень волновалась. Сегодня вечером она впервые исполняла свои обязанности на людях. Грант задумался, а затем спросил: - Потому что у вас не было гостей за это время или потому, что она здесь совсем недавно? - И то и другое. Отставив стакан, Грант наклонился вперед. Он уперся локтями в колени и сложил руки. - Даже Декера Торна?

Джонна не любила ложь и прибегала к ней через силу только в крайнем случае, хорошо все обдумав. Сейчас она не могла обмануть Гранта. Он задал свой вопрос слишком неожиданно. Кроме того, она знала, что так или иначе уже выдала себя.

Гораздо больше ее беспокоило то, что ей захотелось солгать. - Капитан Торн провел здесь вечер, - сказала она. - Но я думаю, что это вам известно. Грант кивнул. - Я услышал о драке уже через несколько часов после прибытия в Бостон. И, естественно, эти же люди пожелали сообщить мне, что вы помогли освободить его из тюрьмы. Зная вас, я удивился, что Декер провел здесь всего лишь одну ночь. - Это был его выбор. - Так я и подумал. - Грант встал, но к Джонне не подошел.

- Меня удивляет ваш интерес к Декеру. Еще недавно вы бы его в два счета уволили. - Он улыбнулся, но его черные глаза оставались мрачными. - Мне всегда казалось, что вам нравится Колин Торн. Или вы нашли, что Декер более подходящая замена его брату, чем я? Джонна вздрогнула, будто от удара.

От этого выпада она просто задохнулась. Она встала, уперлась руками в бедра и, с трудом сохраняя спокойствие, проговорила: - Очевидно, с этого момента мы не можем быть даже друзьями. Раскаяние всегда давалось Гранту Шеридану нелегко, но просить прощения он умел. Осознав, что явно перешел границу дозволенного, он высокопарно произнес: - Приношу свои извинения. Я, кажется, наговорил лишнего. Вы думаете, мне не больно было слышать ваши слова? Я люблю вас, Джонна.

Он впервые признался ей в любви. Джонна поразилась, что его признание не произвело на нее никакого впечатления. - Я тоже прошу прощения, - спокойно сказала она. - Но я не разделяю ваших чувств. Грант колебался, не зная, как заставить ее передумать. И с глубоким сожалением понял, что таких слов не существует. Он направился к двери, неслышно отворил ее и вышел. Остановившись на тротуаре перед домом Джонны, где она могла его услышать, если не увидеть, он в заключение поклялся себе: "Ничего не изменилось". Он вспомнил, как целовал ее. Как его губы прижимались к ее губам. Как она упиралась в его плечи, как извивалась в его объятиях. Вспомнил, какова на ощупь ее кожа.

Прохладная и гладкая. "Ты все-таки будешь моей женой". Джонна отошла от большого окна гостиной, в то время как Грант продолжал стоять на тротуаре, и задернула бархатные драпировки. Она обхватила себя руками, чувствуя холодок от прощального взгляда Гранта, и подошла к камину. Опустившись на колени, потянулась лицом и руками к огню. Что такое он проговорил, прежде чем повернул прочь от ее дома? Было слишком темно, и она не могла разобрать слова по движению губ, однако у нее осталось четкое впечатление, что они предназначались ей. Как несправедливо, что она никогда не была влюблена в него! Ей часто хотелось этого. Раз или два она даже была готова поверить в это. Огонь освещал печальное и бледное лицо Джонны и окрашивал его в розовый цвет.

Она никогда не считала себя особо глупой. Сейчас она сомневалась в этом. Джонна тихонько засмеялась над собой. Она знала одного-двух человек, которых не надо было в этом убеждать. Рождество Джонна встречала в одиночестве. Она раздала подарки прислуге и отпустила тех, кто хотел провести праздник в кругу семьи. Джонна знала, что оставшиеся соберутся на кухне и сядут за праздничный стол перед очагом. Сама она поела после полудня и провела остаток дня в библиотеке. Ее уединение нарушила только Рейчел, которая принесла чай и подбросила в камин дров. За этим исключением Джонна была совершенно одна. В прошлые годы она принимала приглашения.

В последнее время она праздновала Рождество с Грантом. Она не жалела о своем уединении и тем более не жалела о Гранте. Она уверяла себя, что у нее нет никого, с кем ей действительно хотелось провести этот праздник. Она верила в это почти весь день, до самого вечера. И только услышав, как два знакомых голоса фальшиво и весело распевают под ее окном, Джонна поняла, что лгала самой себе. Отодвинув стул от письменного стола, она подошла к окну. Падающий снег поблескивал в свете фонаря, который держал Декер. Фонарь Джека плясал у него в руках, и свет, отбрасываемый им, падал на мостовую, покрытую блестящим снегом. Они прятали в шарфы лица, раскрасневшиеся от ветра, а нос Джека выглядел обмороженным. Джонна смотрела на них, прижав лоб к холодному стеклу. Она изменила свое мнение о состоянии носа Джека, когда он послал ей широкую, несколько коварную улыбку. Скорее всего он хорошенько выпил.