И совершенно прав М. М. Бахтин, когда говорит о том, что нельзя рассматривать явления литературы и искусства, в том числе и народного, вне тесной связи с историей культуры, в которую, разумеется, входят и могучие глубинные течения в особенности низовые, народные, действительно определяющие творчество и литераторов, и художников. Без этого невозможно проникнуть в глубину больших произведений, без этого и само искусство представляется мелким и несерьезным делом. И еще: Ведь произведение уходит своими корнями в далекое прошлое. Великие произведения литературы (конечно, и искусства.- Н. Ш.) подготавливаются веками, в эпоху же их создания снимаются только зрелые плоды длительного и сложного созревания. Уже давно в нашей стране произведения народного искусства, в том числе и деревянная пластика, широко известны как совершенно особый мир прекрасного, таящий в себе неисчислимые сокровища. Начиная с наличников (смотрите, например, книгу - альбом горьковского искусствоведа М. П. Званцева Нижегородская резьба), продолжая обширной областью декоративно-прикладного искусства (см. книгу доктора искусствоведения В. М. Василенко Народное искусство), резьбой на парях (перелистайте книгу В. Н. Мартьянова Памятники прикладного искусства мордвы) и кончая простыми примитивами все эти произведения народного искусства - явление не просто самобытное, но и глубоко содержательное. Вот только один пример прочтения семантики тех же наличников: Равномерная повторность через одинаковые интервалы сходных элементов, образующих незамкнутый ряд вроде строчки - фриза, композиционно выражает монотонное течение крестьянской жизни, где время измеряется однообразной сменой сезонов и поколений. Массивная утолщенность, ступенчато-прерывистая замедленность движения массы, подчеркивание непроницаемой плотности материала порождают представление о незыблемой прочности и защищенности семейного очага.

Мы обнаруживаем какое-то отдаленное сходство в самих принципах построения объемов. Хотя эти два мастера никогда не видели работ друг друга. Весьма знаменательны также признания литовского художника Аугустинаса Савицкаса в его автомонографии Беспокойное путешествие: К сходному решению нас привели одинаковые источники литовская народная деревянная скульптура. Народное искусство всегда много значило для меня. Я высоко ценю и литовскую резную скульптуру, и византийское искусство, люблю иконы. В этих произведениях народного творчества столько простоты пластического языка, такая сквозит одухотворенность в лицах, столь конкретна форма. Правда, работая над картиной, я не занимаюсь изучением этих сильнейших влияний и теорий, а держу их за семью замками, точнее, следую им интуитивно, а не умышленно. Именно интуиция призвана найти равновесие между чувством и рассудком - этими двумя противоположными силами. Заметим попутно, что к таким выводам, к такому приобщению пришли лишь художники, ищущие обновления современного языка искусства не в потемках модернизма, а на просторах подлинного проникновения в изначальные тайны творчества. Но во всяком случае влияние народного искусства огромно и бесспорно. В этой ситуации более чем странным кажутся нам рецидивы привычки смотреть на народное искусство свысока, как на нечто примитивное, низкое, лишенное не только содержания, но и смысла, как на некий досадный пережиток. Такой доморощенный сноб может поэтому вдруг обидеться, скажем, за Эрьзю, если исследователь посмеет указать на народные истоки искусства скульптора, на его понимание и творческое осмысление принципов народного художественного мышления. Творчество С. Д. Эрьзи никак нельзя рассматривать как неизвестно откуда взявшийся феномен. Оно, правда, так загадочнее и сильнее впечатляет. Но до науки и подлинного уважения к мастеру далеко.

Истлевают полотна и пергаменты, гниет дерево, окисляются металлы, крошится камень. Но формы воспроизводимые из поколения в поколение, при наличии живой традиции противостоят Времени и заполняют Пространство, превращая хаос в космос. Не менее важно, пожалуй, и то, что деревянная скульптура остается вечным, хотя и незримым хлебом насущным (Бурдель) для молодых искусств. И в этом состоит ее непреходящая ценность. Бесспорно, это относится и к народным промыслам, в которых пластический дар народа оживает вновь и вновь. Мы укажем лишь на некоторые факты, свидетельствующие о справедливости этих положений. Причины же, очевидно, нужно искать в самих памятниках деревянной скульптуры и марионетках, сохранивших в себе некоторые основополагающие пластические принципы, годные и для новейшего времени. В самом деле: народное искусство когда-то выделило из себя профессиональное. В этом высоком искусстве получили полное развитие все слагаемые мышления в образах. Но с течением времени становится все более очевидным, что корни всех этих элементов там, в народном искусстве. Вот почему мир время от времени охватывает лихорадка поисков и изучения примитивов. Приникая к первоосновам, художники не только испытывают радостное чувство понимания бесхитростных, наивных, детских и т. д. приемов, но видят в этих незамутненных никакой конъюнктурой приемах подлинно родовую сущность человеческого восприятия мира и ощущают их непреходящую ценность. Разве в детской натуре в каждую эпоху не оживает ее собственный характер в его безыскусственной правде? - спрашивал К. Маркс. Иногда, правда, взаимодействие современного и примитивного искусства происходит путями, наукой непредусмотренными. Вот, скажем, в самом деле, посмотрите на портрет поэта И. Зиедониса (1968 г.) работы заслуженного деятеля искусств Латвийской ССР Л. М. Давыдовой-Медене и сравните пластические принципы ее с манерой резчика марионеток.

У нас в республике до сих пор, к сожалению, деревянная скульптура, именно как изобразительное искусство народа (и вышивка, и вязанье, и резьба), не привлекала должного внимания, хотя совершенно очевидно, что памятники эти значительно расширяют наше представление о народном искусстве, помогают использовать его лучшие достижения для развития, скажем, народных промыслов. А главное, дают представление о пластическом даре народа, подарившего миру Эрьзю. Обнаруженные памятники имеют значительный возраст. Так, например, крупнейший специалист по деревянной скульптуре академик Н. Н. Померанцев, ознакомившись с нашей коллекцией, датирует некоторые произведения семнадцатым столетием. Это дает возможность проследить становление стиля и жанра на протяжении значительного отрезка времени. Несомненно в этой цепи и уникальные куклы-марионетки, созданные в самом начале нашего столетия и представляющие собой одно из примечательных явлений наивного искусства. Все эти произведения вместе с произведениями современных самодеятельных резчиков составят со временем одну из самых примечательных страниц экспозиции нашего музея. Как уже упоминалось, в настоящей книге мы предприняли попытку осмыслить памятники деревянной скульптуры, прежде всего, как явление эстетического порядка, тесно связанное с основами пластического мышления народа. Находка марионеток и кукол А. Морозовой позволяет говорить о более широкой системе деревянной пластики и не только ее. В свое время нами в книге о Л. П. Кирюкове было высказано положение о существовании некогда у мордовского народа обширной и своеобразной эстетической системы. Лучшее из нее народ бережно хранит. И это явление тоже очень и очень важно, и как факт и как принцип. Так, в интереснейшей статье Л. Гумилева Искусство и этнос об этом сказано весьма поэтично и верно: Неумолимый Хронос пожирает все материальное.