И вдруг, без всякого предупреждения, что-то в самом его присутствии неуловимо изменилось: он стал такой же непреодолимой силой, как тот ветер, Который он обуздывал своими парусами. Колин не смотрел в сторону Мерседес. Он любовался роскошными чайными розами, растущими вдоль остатков стены. И его мысли при этом имели самое непосредственное отношение к молодой женщине, которую он вел под руку. Бледно-розовые и персиковые лепестки этих цветов не могли спорить с нежной и гладкой кожей Мерседес, а их оттенки - с цветом ее лица. И в тот момент когда его уже захлестнула волна этих причудливых сравнений, он вдруг напомнил себе, что их колючки не идут ни в какое! сравнение с ее острыми замечаниями. - О чем вы думаете? - спросил он ее. Мерседес слегка вздрогнула, потому что он прервал ее мысли. Она была сорвана с палубы этого быстроходного и величественного корабля, где она мысленно пребывала, и возвращена к действительности. - Я поражена. Что с нами происходит? - сказала она. Это было не совсем то, что составляло суть ее мыслей, но не было и ложью.

- Разве вам не доставляет удовольствие любоваться, красотами Уэйборн-Парка? - Я удивляюсь, почему это так нравится вам. Колин указал на газон из серебристых листьев вдоль дорожки. На каждом стебле красовался темно-красный цветок, источающий аромат гвоздики. - Dianthus deltoides, - сказал он. И тут же указал на ландыши, растущие в тени каменного фонтана: - Convallaria majalis. Вспомнив свое недавнее саркастическое замечание о языковом барьере между ними, Мерседес наклонила голову. Как бы он ни бесил ее, как бы иногда ни притворялся недалеким, он, несомненно, был образованным человеком. - Намек поняла, - сказала она спокойно, - вы поставили меня на место. - Я совсем не собирался это делать. Разобравшись, таким образом, со своим наказанием, Мерседес бросила на Колина насмешливый взгляд: - Ну что ж, может быть, я получила от этого хоть какое-то удовольствие.