- Мерседес, - сказал он тихо, - расскажи мне все. - Я ненавижу вас. Он опустил голову. - Да, на твоем месте... - - Вы поверили, что я специально задумала оклеветать вас! Признайтесь! - бросила она ему. - Вы думали, что я хотела избавиться от вас! - Ты сама однажды сказала мне это, - напомнил он ей. - Вы задумали это вместе с Маркусом, даже еще не зная, как это осуществить. Мерседес в отчаянии топнула босой ногой: ее выдумка, ее ложь вернулась к ней, коварно перейдя дорогу правде. - Думайте что вам угодно, - холодно сказала она. - Я не хочу больше знать вас! Колин встряхнул ее за плечи, - Тише, Мерседес, иначе ты разбудишь всех своих сестер и братьев. - Я не боюсь, - равнодушно бросила она. - Как вы думаете, сколько времени им нужно, чтобы догадаться, что я ваша подстилка? Она увидела, как он вздрогнул от этого слова, видимо, осознавая, что происшедшее между ними теперь станет достоянием гласности.

- Или вы хотите сказать, что до собравшихся в библиотеке не дошло то, что я им сказала? Колин отпустил ее руки. С его стороны это не было капитуляцией.

Это освобождало ему руки, чтобы задушить ее. Он откинул рукой светлые волосы и покачал головой. - Не думаю, чтобы кто-нибудь из них не понял тебя, Но я также думаю, что это все останется между ними. Им нет никакого расчета повторять это. Ни Абернэйти, ни Гордон просто не смогут произнести эти слова вслух. Если твои сестры и прислуга встревожатся по поводу... - он замолчал, подыскивая слова - ...

наших отношений, то это только потому, что минуту назад ты подняла страшный крик. Он дал ей время осознать эту ситуацию. Если она и была пристыжена, то, во всяком случае, сумела искусно скрыть это. На лице ее не было никакого раскаяния. - Мне кажется, вы уже придумали, где нам поговорить, - сказала она. - В моей комнате. - Вот это неожиданность!