Ты пойдешь в мою комнату и упакуешь два чемодана. Не набивай их слишком, а так, чтобы их можно было унести. Конечно же, он говорил об этом, нисколько не беспокоясь о том, как она сможет притащить их сюда. Мерседес держала корзину перед собой, словно это могло защитить ее от последующих приказаний. - Положишь еду. Подойдут хлеб и фрукты. - И, вдруг вспомнив, добавил: - Бутылочка вот такого бренди тоже не будет лишней. Мерседес знала, что это еще не все, - это было бы слишком просто. - Положишь мои пистолеты, - продолжал он. - Те, что в футляре из красного дерева. - И, немного помолчав, добавил: - Конечно же, мне нужны деньги.

У Мерседес засосало под ложечкой. Его требование о дуэльных пистолетах не было связано с его заявлением о деньгах. - Деньги? Но у нас их нет! Если только мои украшения... - Еще чего не хватало, - возразил он. - Я не собираюсь привлекать к себе внимание и закладывать украшения, тем более такие дешевые. От этого его замечания она чуть не разрыдалась. Ее самые дорогие украшения, которые она унаследовала от матери, он уже давным-давно продал. И задолго до того, как она стала понимать их материальную ценность. Для Мерседес это чудное воспоминание: серьги и ожерелья сверкали в ушах матери и украшали ее шею. Были еще усыпанные бриллиантами гребни и изящные золотые медальоны и браслеты, вспыхивающие рубинами. А изумрудное колье запомнилось ей как череда зеленых льдинок вокруг высокой точеной шеи матери. Некоторые вещи были особенно дороги сердцу Мерседес: гребни из слоновой кости, нитка жемчуга, платиновое кольцо с сапфиром - украшения матери в ту ночь, когда ее убили.

И эти вещи позже обнаружили у разбойников. Через четыре года они были для Мерседес безвозвратно потеряны из-за того, что граф заключил невероятное пари насчет пары своих серых лошадей и скорости, с которой они доскачут от Лондона до Лендс-Энда. Ее тетя Джорджия ждала до самой ночи, чтобы рассказать своей племяннице о проигрыше графа и о его последствиях. В восемь лет Мерседес была безутешна в своем горе. Давно забытое возмущение вдруг вернулось к ней и грозило затмить ее способность думать и оценивать ситуацию. - Ну что ж, если вы не хотите, чтобы я отдала свои драгоценности, - сказала она, - тогда я не понимаю... Ведь больше у нас ничего нет. Были еще деньги, которые она отложила на обучение мальчиков, и граф, если и знал о них, знал также, что она никогда их не тронет. Она специально договорилась об этом, зная, что могут наступить времена, когда к ней может быть применена сила. - Я не знаю, что я, по вашему мнению, могу сделать для вас. - Она почувствовала на себе его пристальный взгляд и вдруг поняла, что он имел в виду. - Нет, нет! Мерседес буквально отшатнулась. Позади стоял стул, и она, отскочив, натолкнулась на него. Коленки у нее подкосились, и она, все еще не выпуская из рук корзинку, упала прямо на сиденье. - Вы ждете, что я... Граф бесцеремонно прервал ее: - Я жду, что ты получишь их от капитана Торна.

- Вы имеете в виду - украду? - Добудешь, - уточнил он. - А каким способом - это твое дело. Не забывай: я видел тебя с капитаном... вы гуляли по парку... ездили по полям... Тебе стоит только попросить об этом. Похоже, что он твой верный раб. - Ваши глаза подвели вас. Капитан Торн ничей не раб и меньше всего мой. - Ты недооцениваешь свои чары, которыми всегда обладала. По спине Мерседес пробежал холодок. Это был совсем не комплимент, и даже не потому, что сказан он был пошловато-интимным тоном. - Я не могу просить у него денег, - сказала она. - Каждая его трата всегда делается с определенной целью. И он узнает, если я использую какую-то сумму не по назначению. - Ну и что? К тому времени я буду уже далеко! Он был верен себе: все остальное его не касалось. - Он имеет дело только с чеками, - продолжала она. - Все деньги хранятся в лондонском банке. Наличных нет ни копейки.

Ее слова его нисколько ие убедили, напротив - он счел, что это только ему на пользу. - Это еще лучше, - сказал он. - Ты выпишешь для меня чек на имя Эшбрука и Дикинза. - Ваших портных? Он сжал челюсти, почуяв в ее тоне язвительность. - Коммерсантов. Ты должна понимать разницу. Судя по возне вокруг сомнительного приобретения Торна, ты должна быть связана с купцами. И ты что-нибудь придумаешь, чтобы не вызвать у него подозрений. - Он сам подписывает все чеки, - возразила Мерседес. - Ты можешь подделать его подпись. - Я не буду этого делать!

- У тебя нет выбора, Мерседес. - Он выдержал паузу, давая ей время понять сказанное. - Ты, может быть, желаешь узнать, что я могу сделать, если ты откажешься? Лучше подумай о том, чего я не могу сделать. Меньше уйдет времени. Я ведь вижу, как мальчики бегают по усадьбе, куда им вздумается. И вместе, и по отдельности. Очень удобные мишени. Можно поймать, можно убить. Как ты думаешь, сколько времени они выдержат взаперти?

У Мерседес перехватило дыхание, когда она поняла что он имел в виду. В ужасе она молча смотрела на него. - Ты рассчитываешь пойти к своему доброму капитану и рассказать ему эту историю?

- спросил он. - Ну и кто тогда защитит вас? Не Торн. У него обязательства перед своей командой. И потом, даже твой хваленый капитан не сможет находиться одновременно и здесь, и там. Тебе, Мерседес, придется ходить, все время оглядываясь через плечо. Представляешь, во что превратится твоя жизнь? Он сделал эффектную паузу. - Надеюсь, ты меня поняла, - закончил он свою речь. - Сколько?

- глухо спросила она. - Две тысячи фунтов. Мерседес была настолько потрясена, что даже не удивилась такой сумме. Она просто оцепенела. - А что мы получим взамен? - Ты получишь свободу, - сказал он, пожимая плечами. - Я получу свободу. Впрочем, это зависит от точки зрения.

Он слегка хохотнул, довольный тем, что может еще философствовать в такой момент. - Хочу уехать из Англии. Можешь быть уверена - я еще поймаю судьбу за хвост! Надежда затеплилась в ней. - Правда? - Твою радость по этому поводу едва ли можно считать лестной, - сухо заметил он, - но у тебя есть и это свои причины. Да, правда. Но место моего пребывания - это мой секрет.

Вдруг ты надумаешь рассказать капитану, куда я направился, как только я уеду. А у меня нет желания ходить, оглядываясь через плечо. "Ради того, чтобы избавиться от графа Уэйборна, стоит хранить этот секрет", - подумала она, но вслух ничего не сказала. Две тысячи фунтов вдруг показались ей совершенно пустяковой суммой. Она была готова подделать подпись Колина Торна под суммой вдвое большей, чем эта, и принять все его наказания за это преступление. - Вы говорили с Северном? - спросила она. - Он знает о вашем плане?