Молчание Колина было красноречивее всякого ответа. - Да, наверное, все это никак не было связано с любовью к морю, - мягко сказала Мерседес. - Корабли... ваша карьера... линия Ремингтона... все было направлено на поиски Декера и Грея. Теперь ей стало ясно, как мало она знала о нем и еще меньше понимала его. Мерседес воображала себе, что море - это его жизнь, а клиперы - единственная любовь, теперь же она видела, что они всегда были лишь средством для достижения единственной цели. - Я уехал бы с кем угодно, - сказал Колин. Его взгляд оторвался от пола и встретился с ясными серыми глазами Мерседес. - Чтобы вырваться от Каннингтонов, я, кажется, готов был уехать с самим дьяволом.

Но судьба, видно, берегла меня. С Джеком Куинси мне просто повезло. Не могу сказать, чтобы он так уж сильно пекся обо мне в этом моем первом рейсе. Потом он рассказал, почему он все-таки следил за мной. Он боялся, что я отдам концы и ему придется выкидывать меня за борт. А я думаю, что он просто рассчитывал возвратить мой труп Каннингтонам и потребовать назад деньги. Мерседес в ужасе открыла глаза. - - Вы шутите? Колин молча поднял бровь.

- Тогда это был настоящий дьявол, - потрясение произнесла она; - Джек просто был практичным. Он работал как черт и не любил транжирить свои кровные денежки или деньги своего капитана. Корабль, на котором я приплыл из Лондона в Бостон, был не такой клипер с четырехугольными парусами, какие плавают сейчас. Это была трехмачтовая шхуна, и она отважно неслась по волнам. Мы перевозили только груз и никаких пассажиров. Капитаном "Морской танцовщицы" был сам Джон Ремингтон. Он заболел на пути в Лондон, свалился от той же лихорадки, что погубила его юнгу. Джек пришел к Каннингтонам в поисках сиделки. - А взял вас? Колин кивнул. - Я обещал возвратить с процентами сумму, которую он заплатил за меня.

- Ему, наверное, это понравилось. - Думаю, что да. - Вы выдержали это путешествие? - Да, - сказал он. - Я выжил. Он не стал рассказывать, каким образом ему это удалось и как он остался в живых, когда другим пришлось со своей жизнью расстаться. - Куинси присматривал за мной, да и Ремингтону я пришелся по душе. Выжить оказалось гораздо проще, чем я предполагал. Еда была и лучше, и обильнее. Конечно, приходилось много трудиться, но зато на свежем воздухе, под солнцем и бескрайним голубым небом. - И вам нужно было выполнить свое обещание, да? Колин улыбнулся и откинул тяжелую прядь волос, упавшую ей на плечо. Она начинала понимать его. - Конечно, тут многое зависело от моего упорства.

- Он убрал руку. - Когда мы прибыли в Бостон, миссис Ремингтон пришла в док встречать мужа. На руках она держала свою новорожденную дочку. Капитан еще и не видел своего ребенка. На пристани царила, конечно же, большая суматоха, какая обычно бывает, когда приходит корабль. И никто не знает, как это произошло, версий было столько же, сколько и свидетелей, но конец был всем очевиден. Миссис Ремингтон упала с мостков и очутилась в воде бостонской гавани. Капитан не потерял ни секунды. Он мгновенно бросился вниз вслед за женой. Ее платье и многочисленные нижние юбки тут же промокли и потянули ее ко дну быстрее, чем ты можешь себе представить, если, конечно, тебе не приходилось нырять так же, как и ей. Мерседес нетерпеливо повела головой. - А что же с ребенком? - Капитан Ремингтон выплыл с женой и с кружевными простынками, но без дочери. Я, наверное, первым понял, что в свертке нет младенца. И тут же прыгнул, Джек много раз потом повторял, что он заметил мое исчезновение прежде, чем все заметили исчезновение ребенка. Он удивился, какого черта я туда сиганул. К тому времени, как он ьпонял, я уже показался на поверхности воды вместе с Джоанной. - С Джоанной, - тихо проговорила Мерседес - больше для себя, чем для Колина. - Джоанна Ремингтон. Вы переписываетесь с ней. Я отсылала ваши письма. - Я работаю на нее, - сказал Колин. Мерседес удивленно моргнула ресницами. - Вы хотите сказать, что она владелица линии?

- Да, именно так. - Но ведь она, наверное, примерно одного возраста с Хлоей? - На год старше. - Но она же не может управлять всем этим! Колин только ухмыльнулся. - Я удивлен твоим недоверием. Сколько лет ты уже сама управляешь Уэйборн-Парком? - Но это далеко не одно и то же! - Напротив, это почти одно и то же. Только у Джоанны больше помощников, чем у тебя. И нет никого, с кем ей пришлось бы бороться за свое наследство. Линия Ремингтона стала ее собственностью, когда умер ее отец.

Ей в то время было пятнадцать лет. - А ее мать? - Как и твоя тетя Джорджия, она умерла родами, когда Джоанне было шесть лет. - Вот уж никак не думала, что вы работаете на женщину, - медленно произнесла Мерседес. Он рассмеялся. - Вы всей страной работаете на одну женщину, а она даже моложе, чем ты. - Всего-то на какой-нибудь год, - сурово заметила она. - Но нельзя же сравнивать королеву Викторию с Джоанной Ремингтон! - Понимаю. Джоанне не нужно выступать в парламенте. Он услышал, как Мерседес вздохнула. - Я вижу, ты совершенно поражена. - Конечно, это не очень лестно для моего пола, но я действительно поражена. Женщине заниматься бизнесом... это уж слишком!

- А не думаешь ли ты, что твои рассуждения - как раз те сословные пережитки, которые помогли тебе потерять Уэйборн-Парк? - заявил он, не давая ей пощады. - Вы сами поддерживаете эти насквозь прогнившие устои, а когда-нибудь они рухнут сами собой, а вы окажетесь под их обломками. - А ведь вы не англичанин, - заметила она после некоторого молчания. - Вы самый настоящий янки. Колин усмехнулся - свободно и даже несколько цинично. Он не заметил, что у Мерседес от этой усмешки перехватило дыхание. - До кончиков пальцев, - сказал он. - Я стал им с того момента, как выловил Джоанну из бостонской гавани. - Ремингтоны приняли вас в свою семью? - Не совсем так. Я не жил в их доме, если ты это имеешь в виду. Мерседес подумала, что так, наверное, решил сам Колин.