- Понимаю, - сказал он, помолчав. - Ты совершенно точно знаешь, что я чувствую. От нее ускользнул оттенок сарказма в его голосе. - Ты оказался таким великодушным, добрым, ты готов прощать, и тебя так легко смутить... Колин встал и прервал поток ее красноречия. - Вот уж это никак не подходит к моему характеру, - заявил он. Тон его был резок и холоден, будто подобное описание было прямым оскорблением. - Великодушен? Но это великодушие эгоиста, который привык получать удовольствие и ему просто нравится доставлять его другим.

И тебе лучше других известно, что я совсем не такой добрый. Добрый человек не стал бы доводить тебя до бешенства, чтобы только посмотреть, как твои глаза мечут молнии. Всепрощение? А что такого плохого сделала мне ты или твои родственники, что требует прощения? - Я пыталась ударить тебя ножом. - Ты ударила меня ножом, - поправил он ее. - Но это все давно зарубцевалось.

- Я бросила тебе в голову ящик. - Тоже зажило. - Я подговорила сестер и братьев на то, чтобы они заперли вас с Обри в башне.

- Наконец-то ты призналась! - Он улыбнулся, видя, как она смутилась, поняв свою оплошность. - Не это важно. Ты все-таки нас выпустила. - Я украла у тебя две тысячи фунтон. - Я сам дал тебе этот чек. - Я солгала тебе насчет фляжки. - Ты думала, что этим спасешь меня. - Я затянула у тебя на шее петлю - это твои слова. - И ты доказала, что я не прав, затянув ее вокруг собственной шеи. Он увидел, как при этих словах все ее тело содрогнулось. Он сделал к ней шаг, и она не отступила. Он обнял ее, и она прильнула к нему, ища убежища и защиты, которых сама себя хотела лишить. - Мерседес, разреши мне сделать это для тебя, потому что ты нужна мне. И этот самый чувствительный момент вдруг был прерван хриплыми голосами: "Выходи за него!" Колин мгновенно подумал, что их подслушали близнецы, но тут же понял, что ошибся, потому что это были густые мужские баритоны, а кроме того, Бриттон с Бренданом были в Уэйборн-Парке. Мерседес уже готова была отскочить, испуганная вторжением непрошеных гостей, но Колин не сдвинулся с места и не ослабил объятий.

- Какого черта! - подал он голос, оглядывая камеру. - Откуда голоса? Послышался неприятный скрежет, какой бывает при трении камня о камень, и тут же от стены, разделяющей обе камеры, где-то на уровне глаз отвалился кусок цемента и упал на пол. Колин подошел к стене и, нагнувшись, заглянул в пролом.

- Привет. Колин нисколько не обрадовался, обнаружив, что от щели отпрянул ярко-голубой глаз. Этот единственный глаз с восторгом смотрел на них. - Ты вор или пьяница?

- спросил Колин. Голубой Глаз пришел в восторг. Кожа в уголке его сморщилась, явно показывая, что его владелец просто расплылся в улыбке.

- К сожалению, вор. А пьяница сейчас совсем трезвый и поэтому не очень расположен разговаривать. А мне до чертиков надоело молчать. - Может, вам стоит начать подкоп под стену? - сухо предложил Колин. - Уже пробовали, но не смогли сдвинуть ни одного камня. Хороший способ убить время. - Вы уже давно подслушиваете? - Да все утро, - нисколько не смущаясь, ответил Голубой Глаз.