- Что я говорил! Он сидел на постели с подушкой под спиной, закутанный в одеяла. Но разговаривал он не со своим братом. Этот славный малый похрапывал в ногах кровати, как старый сторожевой пес. Его ликующий шепот был обращен к Марте Хеннпин, которая вместе с супругом служила в Уэйборн-Парке на разных должностях вот уже сорок лет. И сколько бы раз ни пытался лорд Лейден уволить одного из них или обоих, они просто не обращали на его приказы никакого внимания. - Да, вы говорили, мастер Бриттон, - ответила миссис Хеннпин. Она легко прихлопнула в ладоши, чтобы похвалить его проницательность и выразить свое облегчение. Встав, она стала расправлять свой фартук, разглаживая материю заскорузлыми от работы пальцами. - Сказать по правде, я и сама так думала. - Она сделала знак рукой, чтобы Мерседес скорее вошла в комнату и закрыла за собой дверь.

- Чтобы мы могли быть спокойны, дорогая. Его светлость спит в своей комнате, но никто не знает, сколько это продлится и какой звук его может разбудить. Мерседес кивнула и тихо прикрыла дверь. - Не было здесь никакого шума после того, как я ушла?

А Брендана ты видела? - Ко мне приходила Сильвия сразу же после того, как вы и граф спустились вниз. Она была совсем вне себя, бедное дитя. Я не разобрала и половины из того, о чем она говорила. - Миссис Хеннпин скрестила руки на груди, поддерживая свою огромную грудь.

- Мистер Хеннпин тоже собрался было со мной, но я сказала ему, что лучше разберусь сама. - Она еще больше нахмурилась. - Он так беспокоится за мальчиков! Тут в разговор вклинился Бриттон, в тоненьком детском голоске которого чувствовалась бравада. - За меня ему нечего волноваться. Со мной все в порядке.

А Сильвия просто голову потеряла от такого пустяка. Мерседес нашла в себе силы слабо улыбнуться. - И все-таки мне бы хотелось осмотреть тебя, - сказала она. Бриттон явно смутился от ее просьбы. Он не любил, когда с ним нянчились даже в таких случаях. У нее сердце разрывалось при взгляде на него: эти голубые глаза и храброе детское личико. Его светло-песочные волосы были взъерошены, а непокорный вихор на макушке стоял торчком. Она боролась с искушением положить ему руку на голову и пригладить непокорные завитки. Ведь ему всего восемь лет! И он нуждается в помощи и заботе гораздо больше, чем в затрещинах. - Ну как? - спросила она, садясь рядом с ним на постель. - Можно?

- Да, конечно, - сказал он с многострадальным видом. - Подняв ночную рубашку, он не увидел тех грустных улыбок, которыми обменялись Мерседес и домоправительница. - Видите? В этот раз даже ребро не треснуло. Мерседес положила ладонь на узенькую грудную клетку Бриттона и слегка надавила в нескольких местах. Он немного поморщился, когда ее пальцы коснулись кровоподтека, но она заметила, что дышать ему не так уж больно. - Он мне только немножко в брюхо попал, - продолжал Бриттон из-под ночной рубашки. - Ты же видела, как я свернулся в клубок. Точно как ты меня учила, Мерседес. Ты видишь, как это здорово помогает?

Да, она видела. На этот раз серьезных повреждений не было. "Интересно, - подумала Мерседес, - чему другие воспитательницы учат своих подопечных? Уж, наверное, в их учебные планы не входят приемы самообороны". Она помогла Бриттону опустить ночную рубашку и, прежде чем он смог увернуться, наклонилась и поцеловала его в лоб. - Сегодня ты действовал очень ловко. Это было тем более кстати, что через несколько месяцев Бриттон и Брендан должны будут уехать на учебу в интернат. Мерседес убедилась, что деньги на это есть.

Мальчики едва ли смогут занять достойное место в обществе без надлежащего образования. Этот пункт стоял в самом конце списка первоочередных задач графа, поэтому Мерседес поставила его во главе своего собственного списка. Миссис Хеннпин подошла ближе к постели. Ее объемистая фигура заслонила свет от боковой лампы и бросила тень на стеганое одеяло и на утешительницу. - Он не дает мне завязать ему грудь. Чтобы уж я была спокойна, говорю я ему, а он совершенно меня не слушает. - Все нормально, - мягко сказала Мерседес, - Бриттон лучше других знает, что человек чувствует, когда у него треснули или сломаны ребра. - Она посмотрела на мальчика. - А ведь ты же этого сейчас не чувствуешь, так ведь? Он с серьезным видом покачал головой. - А мы возьмем с него слово, - сказала Мерседес, - чтобы он признался, если что не так. Спасибо вам за то, что вы побыли с ним. Миссис Хеннпин отмахнулась от ее благодарностей.

Она взглядом указала на Брендана, спящего в ногах у брата. - А этот так вообще не уходил. Даже Хлоя не могла заставить его уйти в свою комнату. - Представляю себе, - сказала Мерседес.

- Я уведу его, когда буду уходить. Краем глаза она увидела, что Бриттон вздрогнул. Она поняла, что это не настоящая дрожь, а какое-то нервное моргание, из чего можно было заключить, что он испытывает боль или скрывает страх. "Они что-то еще знают про меня", - с ужасом подумала Мерседес - она заметила пару раз те же самые проявления и у Брендана и решила, что им передалось ее нервное напряжение. - Он должен уйти в свою комнату, - объяснила она Бриттону. - Если ваш отец вернется и обнаружит его здесь, вам обоим от этого будет только хуже. И вдруг Бриттон выпалил то, что больше всего его волновало: - Он мне не отец! - Не говори так, - сказала Мерседес. - И Хлоя говорит, что он мне не отец, - упрямо продолжал он, оттопырив нижнюю губу. Миссис Хеннпин зацокала языком.