- Я бы не возражал. - Я возражаю. - Она бросила взгляд на его руки, все еще сжимавшие ее запястья. - Теперь вы могли бы меня отпустить. - Мог бы. Джонна резко повернула голову. - Это не совет. Декер по-прежнему удерживал ее. - Знаете, мисс Ремингтон, вы могли попасть в большую беду, предложив мужчине поцеловать вас. Подумайте об этом в следующий раз, прежде чем делать такое предложение. - Услышав это предупреждение, она напряглась, но ничего не ответила.

- Прекрасно! Как вы понимаете, больше экспериментов за мой счет не будет. - И отпустив ее запястья, Декер дал ей возможность отступить назад. Потом скрестил руки на груди и задумчиво посмотрел на Джонну. - Вы узнали то, что хотели узнать? - Да, - спокойно сказала она, - узнала.

- И что? - Этот эксперимент был поставлен вовсе не над вами, капитан Торн, а надо мной. - Она отвернулась. И тихо, скорее для себя, чем для него, добавила: - Я думаю, что замужество вообще меня не устраивает. И она ушла.

На следующий день доктор Харди навестил своего пациента и объявил, что тот может приступить к исполнению своих обязанностей. Хотя врач сказал, что он сам известит об этом Джонну, Декер не захотел лишать себя этого удовольствия. Он слышал, как она уехала в гавань еще затемно, и не мог понять, ложилась ли она вообще спать.

Сам он не спал. - Однако, наверное, вам лучше написать что-нибудь, - сказал он врачу. - Она может мне не поверить. Харди рассмеялся: - Совершенно верно! Вы хорошо ее знаете. Декеру вспомнились Слова, сказанные Джонной вчера на прощание. Совсем он ее не знает. - Достаточно хорошо, - проговорил он, чтобы переменить тему. Он подождал, пока врач напишет заключение, и как только тот ушел, начал упаковывать вещи. Джонна сидела за письменным столом, когда секретарь доложил о приходе Декера.

Она не встала ему навстречу. - Врач вас смотрел? - спросила она. - Уверен, что здесь не обошлось без вашего участия. Его первый визит был ко мне. - Внезапно Декер обратил внимание на лицо Джонны. Оно было бледно, а губы крепко сжаты, скорее от боли, чем от осуждения. - Как вы себя чувствуете?

- поинтересовался он. - Может быть, я могу... Она отмахнулась от его заботливости и опустила руку на колени. Теперь обе руки были спрятаны от его взгляда. Сплетя пальцы, она сжала их с такой силой, что костяшки побелели. Это отвлекло ее внимание от дергающей боли в лодыжке. - Значит, врач считает, что вы можете приступить к работе?

- Вот почему я... Он замолк, хотя Джонна его не перебивала. Бросив саквояж на стул, он обошел стол. Сначала Декер не мог понять, в чем дело, но побелевшие костяшки ее рук бросились ему в глаза. Он посмотрел на ее лицо, снова опустил глаза, и на этот раз его взгляд скользнул по ее юбке. Ноги Джонны были скрыты, но он заметил, что одной ногой она на что-то опирается. Декер наклонился, чтобы рассмотреть, что случилось, и, не спросив у нее разрешения, приподнял подол платья. Джонна одернула подол и попыталась отодвинуться. От этого движения ей стало еще больнее. Собрав все свое достоинство, она холодно поинтересовалась: - Вы закончили? Услышав этот тон, Декер выгнул бровь. - Нет, - ответил он, - но вы - да. - Что это значит? - Я отвезу вас домой.

Джонна резко выпрямилась. Нога соскользнула со скамеечки и ударилась об пол. Девушке показалось, что сейчас она потеряет сознание от боли. - Вы этого не сделаете. Протест оказался довольно жалким, и она не удивилась, что Декер пропустил его мимо ушей. Он поднялся, направился к двери и позвал секретаря таким тоном, что этот немолодой человек появился мгновенно. - Вызовите карету мисс Ремингтон, - сказал Декер. - Она едет домой!

- Слава Богу! - воскликнул секретарь. Он бросил взгляд через плечо Декера и увидел, что Джонна смотрит на него сверкающим взглядом, как на предателя. Но сейчас ему это было безразлично. - Я хотел отправить мисс Ремингтон домой, когда она, прихрамывая, пришла сюда, но она отказалась.

- Секретарь посмотрел на свое тщедушное тело, а потом не без зависти взглянул на Декера. - Лет двадцать назад я бы вынес ее на руках. Джонна язвительно откликнулась: - Двадцать лет назад мне было четыре года, мистер Кэплин. Меня любой мог унести на руках. Сэмюель Кэплин выпрямился в полный рост, расправил узкие плечи и оскорбленно проговорил: - И язычок у вас тогда не был таким острым.

- Он опять посмотрел на Декера и добавил: - Я с удовольствием вызову карету. Декер оставил дверь открытой и повернулся к Джонне: - Двадцать лет назад кто-нибудь должен был хорошенько вас выпороть. - И прежде чем она успела возразить, он подошел к ней и отодвинул ее стул от стола. - Обхватите меня рукой за шею. - Мой плащ. - Она указала рукой на то место, где у двери висел ее плащ. Если бы не сильная боль, она не удержалась бы от улыбки. При других обстоятельствах она получила бы удовольствие, видя, как он утратил свое невозмутимое спокойствие.

Этот момент стоило запомнить. Джонна позволила накинуть на себя плащ из темно-зеленого бархата, нетвердо стоя на одной ноге. - Моя шляпа, - сказала она. - Он снова прошел через всю комнату и подал ей такую же бархатную шляпу. Она надела ее, но ленты под подбородком завязал Декер. - А теперь не обнимете ли вы меня за плечи? - Мой ботинок, - сказала она. - Он под столом. Я сняла его. - Это была ошибка, - сказал Декер.