Глаза его почти сразу же закрылись, и вскоре он уже крепко спал. Отправляясь навестить своего гостя, Джонна не намеревалась там задерживаться. Она в это утро встала рано. Джонна приехала в контору, когда не пробило и восьми, и после почти бессонной ночи провела в трудах долгий день. Было много обычных затруднений: несвоевременные доставки, испорченные грузы, жалобы на цены. Неожиданно возникла проблема с декларацией и накладными на груз с "Охотницы".

Сначала секретарь, а потом и она сама уделили слишком много времени такому пустяковому делу. Что сложного в том, чтобы сравнить список с наличным грузом? Она сама видела, как клети, о которых шла речь, вывезли из гавани, поэтому она знала об их наличии. У нее была накладная, подтверждающая, что судовладелец оплатил их разгрузку. Но в грузовой декларации, хранившейся у старшего помощника, записи о них не нашли. Если Джереми Додд допустил ошибку в Чарлстоне, клети вряд ли могли появиться на борту незамеченными. Джонна отложила эту проблему у себя в памяти. Сама по себе проблема была не столь важна, но она забрала у Джонны столько времени, что она даже расстроилась. Дверь в комнату Декера была приоткрыта. Джонна неслышно вошла и тут же остановилась, увидев силуэт Декера, полулежащего в ванне. Ожидая его приказание выйти вон и весьма желая на этот раз подчиниться, она продолжала стоять, держась за дверную ручку.

Но он молчал, и она заключила, что он насмехается над ней, а Джонна по своей натуре была склонна скорее принять вызов, чем уклониться от него. Здравый смысл твердил ей, что нужно уйти, но упрямство заставило закрыть дверь. Он смотрел на нее, наблюдал за ней... Или ей так казалось? И только подойдя к ванне, Джонна поняла, что Декер спит. Бунтарский дух испарился, оставив ощущение нелепости. Что она за человек, если ей кажется, что Декер Торн, даже спящий, насмехается над ней? Джонна покачала головой, а ее легкая улыбка была скорее презрительной, чем печальной.

Она наклонилась и подняла с пола бинты, которыми была перевязана грудь Декера. Она положила их на спинку кресла-качалки, где лежали его ночная рубашка и халат. Нужно уйти, сказала она себе, но ноги сами направились к большому креслу, стоящему у огня. Она уселась, поджав под себя ноги, и стала ждать. Вода остыла, и Декер проснулся от холода.

Он встал, взял полотенце, вытер голову и плечи. Он уже собирался выйти из ванны, как вдруг увидел Джонну. - Черт возьми! - выругался он. Она не пошевелилась. Декер вгляделся в ее фигуру пристальнее. Огонь, горевший в камине, освещал ее лицо теплыми золотистыми бликами, а длинные ресницы закрытых глаз отбрасывали тени на ее щеки. Спит. Декер еще раз выругался, но уже потише, и продолжил вытираться. Тихий возглас дал ему понять, что ситуация коренным образом изменилась. Что ему делать? У него есть полотенце, но оно на плечах. Укрыться в ванне, но вода слишком холодна. Одним прыжком оказаться в постели - боль в ребрах не позволит. - Поскольку скромность моя уже скомпрометирована, - сказал он, - вы, я полагаю, можете смотреть, сколько вам угодно.

Джонна торопливо заморгала. Раздражение исчезло, как только Декер начал оценивать комедию, разыгравшуюся в его спальне. - Я даже не мог об этом подумать, - сухо заметил он. - Вы уже насмотрелись? Охнув, Джонна закрыла глаза руками. - Пожалуйста, наденьте что-нибудь, - попросила она. Но теперь уже Декеру незачем было торопиться. Он осторожно вышел из ванны. - Вы можете уйти, мисс Ремингтон. - Но я ничего не вижу, - сказала Джонна. - У меня глаза закрыты руками. Я упаду, пока доберусь до двери. - Ваша логика оставляет желать лучшего, но я не стану спорить. Декер взял нижнее белье, натянул его, потом надел халат, но не подпоясался. "Нужно все-таки перевязать мои ребра", - подумал он. Сам он сделать это пока не мог. Декер присел на край кровати, досуха вытер волосы и расчесал их пальцами. - Теперь вы можете убрать руки, - сказал он и стал наблюдать за ней. Джонна начала медленно раздвигать пальцы, чтобы образовались щелки. - Ваше недоверие мне льстит, мисс Ремингтон. Ваши горничные более внимательно выполняют свои обязанности, чем вы. - Мои обязанности? - спросила Джонна, опуская руки на колени. - Какие обязанности? - Заботиться обо мне. Разве это не первейшая обязанность хозяйки дома?

- Вы хотите сказать, что о вас плохо заботились? - Я хочу сказать, что вы могли бы уважать мое право на уединение и не появляться в этой комнате всякий раз, когда я открываю глаза. Заметил ли он, как загорелись у нее щеки, подумала Джонна. Ей хотелось прикоснуться к своему лицу, но она сдержалась. Вместо этого она встала. Ее шелковый пеньюар был темно-сливового цвета. От ее движения подол взметнулся, переливаясь разными оттенками. Джонна стояла, опустив руки и сжав пальцы.