Так возник своеобразный знак, в котором мы находим лишь сообщение-намек на образ. Непропорционально большая голова и правая рука словно подчеркивает значение именно жеста и позы. Нам представляется важным обратить внимание читателя на то, что перед нами очень интересное пластическое явление. Это символ, но это и реалистический образ. В своей очень содержательной книге Проблема символа и реалистическое искусство А. Ф. Лосев так ставит вопрос об их взаимоотношении: В символе есть идея, и в реалистическом образе есть идея. В символе есть образ, и сам реалистический образ есть прежде всего образ. В одном случае единство идеи и образа, и то же в другом. Но вот отношение символа и реалистического образа к их действительности, по-видимому, совершенно разное. О реалистическом образе, во всяком случае, нельзя сказать, что действительность в нем не дана, а только задана. Она в нем обязательно дана, а именно своеобразно отражается в нем, так как иначе этот реалистический образ вовсе не был бы реалистическим. Другими словами, нам представляется, что символ отличен от реалистического образа только тем, что он не просто отражает действительность, а еще является и ее порождающим принципом. В нашем случае Спас как раз и является порождающим принципом действительности. Формы скульптуры упрощены. Но это не от неумения или непонимания. Нет, это принцип изображения, система изображения. В чем ее отличие от профессиональной системы? Прежде всего в том, что они теперь значительно сближаются. Реалистическая профессиональная скульптура развивалась в направлении все более точной передачи человеческого тела как способа передачи смысла. Но вот наступило время, когда соответствие это явно не может выполнить во всей полноте функцию передачи смысла и вынуждено звать на помощь еще и символ. Но и с ним искусство не хочет оставаться одним. Оно использует всю сумму накопленных деревянной скульптурой приемов. Посмотрите, например, произведения А. Пологовой.

Расцветка имеет своим назначением передать основной богословский смысл: покорность перед страданием. Но она-то и не выполняет этой своей функции, потому что пластика произведения оставляет за собой привилегию иносказания о заботах обыкновенного крестьянина. Но самое интересное и выразительное - это жест руки. Каждый раз резчик передает не столько страдание, сколько отношение к этому страданию. Доминанта чувства - страдание невинного. Страдание за свои убеждения, отличные в данный момент от общепринятых, от окружающего здравого смысла. Человеку больно физически - на теле ярко выписанные багровые рубцы от удара бичом. Но это мы воспринимаем как символ, как знак, необходимый для канонического прочтения. Самое же главное - в жесте правой руки. Ее положение по отношению к щеке и голове достаточно красноречиво: это не само страдание, а размышление по поводу отношения к нему, избиваемому. Так и кажется, что Христос здесь кем-то подменен. Этот кто-то горестно размышляет: что же произошло, почему зло празднует победу? Зло осознанное, зло-месть, зло-наказание за то, что посягнул на власть здравого смысла, усомнился в том, в чем сомневаться не полагается. Пластика очень тонко передает недоумение узника. Никак он не может представить себе, что люди, которым он нес добро, так не поняли его намерений, так легко поддержали власть здравого смысла. В Пермской галерее эту группу памятников называют Мыслители (по намеку на роденовского мыслителя). А вот в Литве - это Озабоченный. В нашей же коллекции они носят более эмоциональный характер и их точнее назвать Опечаленные. Каждый из последующих Спасов сильно разнится от последующих и предыдущих. Так, например, есть Спас совсем небольшого размера - всего 35 сантиметров высотой (вспомните описание мордовского идола, он тоже 35 см!). Пластическое решение образа как будто совершенно канонично. Но именно малая пластика отвлекла резчика от детализации, и он обратил внимание лишь на общее.

Что же касается Спасов в темнице, то среди них по сохранности, например, на первое место можно поставить Спаса из села Виндрея Торбеевского района. Сюжет Спасов в общем-то каноничен: это изображение сидящего в темнице Христа. На нем терновый венец, его истязают тюремщики, во все времена любители показать власть отданным им людям. У Спаса характерный для всей группы скульптур жест: правая рука подпирает голову, раскрытая ладонь почти касается щеки. Левая рука лежит поперек живота. Чресла окутывает повязка. Несмотря на то, что у всех скульптур этой группы одинаковый жест, все они совершенно различны по степени эмоциональной напряженности и даже семантики. Только неосведомленные люди могут утверждать, будто работа по готовым сюжетам и образцам, видите ли начисто зачеркивает оригинальность и талант. Если следовать этой странной логике, то куда же нам девать гениального Рублева, и гениального Шекспира, и гениального Гоголя, написавшего Ревизора и Мертвые души по готовым сюжетам, подаренным А. С. Пушкиным, как быть с Воскресением Льва Николаевича Толстого, написанным по готовому сюжету Кони? Или, может быть, Толстой, Бетховен, Медуза Эрьзи не замечательные, не оригинальные произведения? Но обратимся к скульптурам Спасов. Спас из Виндрея не только отлично сохранился как пластическое произведение. Уцелела вся его роспись. Это скульптура круглая, но в большой степени рассчитанная на обзор с одной стороны. Этим и обусловлен некий рельефный принцип пластики торса. Скульптура Спаса одновременно и несколько смущает нас своим натурализмом росписи. Но и в то же время привлекает наивностью живописной трактовки отдельных деталей. Тогда возникает смысл, возведенный в символ страдания но вот какой парадокс.

Ведь смешно было бы думать, что в замысел образа матери, например, входил и этот взметнувшийся вверх кусок урундая (как рука к небу), который придает образу неповторимость, многогранность и динамику, включает образ в окружающее пространство. Именно материал предложил так верно и этот объем, и эту взметнувшуюся вверх вертикаль - стойкость характера - и цвет, и фактуру необработанной поверхности. Именно во взаимодействии с этим материалом и родился образ. Народный же мастер создал своего распятого несколько по иному принципу, в основе которого тоже лежит диалог. Но это уже диалог профессионала, который плохо слышит материал и авторитарно управляет его обработкой. Это монархическая авторитарность в отличие от республиканской авторитарности Эрьзи. Надо было иметь способности гениального скульптора, чтобы вступить в диалог с материалом, чтобы дать ему слово - Это и народные традиции, и традиции Возрождения. Есть еще одна интересная группа скульптур в нашем музее. Рассматривая их, удивляешься, сколь скупыми средствами добился резчик столь многообразного смысла и впечатляющей эмоциональности. Речь идет о произведениях Спас в темнице, Полуночный Спас и т. д. Некоторые ученые считают, что этот сюжет пришел к нам с Запада, скорее всего из Польши, либо с гравюр немецких изданий библии. Известный исследователь деревянной скульптуры Н. В. Мальцев считает, например, что широкое (относительно) распространение в Поволжье скульптура получила с XVI века, когда Макарий стал внедрять ее путем посылки скульптур - изображений Николы, Параскевы и иных покровителей крепостей и городской торговли в наиболее значительные города и монастыри. До сих пор у нас в Мордовии не обнаружено ни одной деревянной Параскевы-Пятницы. Никола же преподнесен как грозный епископ. Он еще не стал тем Николой-заступником, изображение которого так распространено у славян.